«Не приидет к тебе зло…» (Псалом 90) Дебют Катрин Геббе основан на реальном случае из жизни немецкого общества, когда «злая» семья приютила «доброго» паренька, который оказался всецело готовым к садизму со стороны окружающих — то есть вовсе не сопротивлялся. Картина немецкого режиссёра не столько документальное расследование преступления, сколько попытка изучить ту самую черту личности, что именуется мыслителями «непротивление злу насилием».
Поэтому реальный фундамент фильма — не смакуемые сцены издевательств, а сфера идеального в душе ключевого персонажа Торе, без которой все психопатологические особенности демонстрируемых отношений теряют свою уникальность. Идеал для Торе подобран с настоящей немецкой тщательностью. Разумеется, это не Толстой или Ганди, пригодные скорее для зрелого возраста. Образ белокурого наивного паренька лучше сочетается с околохристианской молодёжной средой в лице панков из немецкого движения Jesus Freaks. Тут и громкая музыка, и здоровое отношение к браку, и отсутствие всякого догматизма.
Христианство-лайт, восхищающееся образом жизни Иисуса, но не замечающее Креста, недолговечно, будто роса праведности под солнцем зла. И Торе с горечью наблюдает, как бывший единомышленник с лёгкостью нарушает те обеты, что для нашего героя значат больше, чем… жизнь.
Эта абсолютизация двух-трёх принципов, как и абсолютизация садизма в других персонажах, показывает, что Nothing Bad Can Happen — фильм не реалистичный, а метафизический. Слова и поступки обращаются философскими актами, а в героях настолько выпукло обнажена их главная особенность, что затмевает собой всё прочее.
«Страдание есть главный закон бытия», перефразируя князя Мышкина, мог бы сказать Торе. «Приведи его к нам, и мы познаем его», в ответ говорят современные содомляне. Интересно, что поведение Торе — вовсе не добро (других-то он защитить не способен), а скорее ницшеанский принцип ухода от понятия зла вообще. После, казалось бы, совершенно диких и убивающих душу надругательств это белокурое создание по-прежнему бывает весело, как тот дух свободы у Ницше, что «танцует по болотам и по печали, как по лугам».
Казалось бы, каждый остаётся при своём: Торе — при сдержанных обетах, а содомляне — при своей власти творить зло. И лишь всё растущее недовольство главного попечителя Бенно показывает, на чьей стороне здесь победа. Чтобы зло не победило тебя, оно не должно познать в тебе ничего принадлежащего себе. Победа над злом есть победа над злом в себе, утверждает режиссёр, приходя к этому выводу всё же крайне специфическим способом.
7 из 10
Оригинал